Пейринг: Старскрим/Оптимус Прайм
Вселенная: G1
Автор: nkfloofiepoof. Перевод: firrior
Рейтинг: R
Предупреждение: агнст
Комментарий: перевод непрофессиональный, 2-3% текста утеряно в творческих муках. Объем работы огромный, финальная вычитка перевода не самая аккуратная (выполнена переводчиком). Разрешение у автора получено. Ссылка на оригинал - www.fanfiction.net/s/3843690/
читать дальше
Часть [1]
Часть [2]
Часть [3]
Часть [4]
Часть [5]
Бонусная глава "Маска Прайма"
Часть [6]
Часть [7]
Часть [8]
===========================================
Дрожь наконец-то прекратилась.
Я знал, что если мне слишком долго придется надеяться только на это, то это в конце концов убьет меня, но у меня не было другого выбора, кроме того, чтобы использовать токсичную кровь и внутренности этих тварей для выработки энергона. Старскрим мог надеяться на лучшее, раз уж ему так хотелось – он не бродил по окрестностям, как я. Здесь были только камни – дальше, чем охватывал взгляд, и за каждым пятым камнем таилась одна из этих плотоядных змей, которые могут есть все. Кажется, единственная вещь, которая им не по зубам – это камни. Именно поэтому Старскрим был еще жив – они не могли или не хотели проникнуть через глыбу, которой я перекрывал вход в пещеру, чтобы защитить его, когда уходил на охоту.
Я тяжело вздохнул и прислонился спиной к каменной стене, притушив рабочий оптический элемент, и в бессчетный раз пожелал, чтобы мы разбились на другой планете – на любой другой планете. Я так хотел отправиться на поиски каких-нибудь других источников энергии, но я не мог, нельзя было оставить Старскрима на несколько часов, и я не хотел рисковать, надеясь, что змеям не удастся найти дорогу сквозь камень, или в обход – особенно теперь, когда он очнулся. Я не мог представить смерти хуже, чем быть сожранным этими змеями: те немногие укусы, которые мне достались, ужасно болели.
Я берег его так долго – и сейчас я тоже не собирался сдаваться. То, что нам удалось пережить разрушение Кибертрона, было благословением самого Праймуса. Моей единственной надеждой было то, что это благословение распространилось и на остальных, и что мы со Старскримом не остались последними трансформерами во Вселенной.
Я знал, что Проул и Брон мертвы – я видел их смерть собственной оптикой, когда оба элемента еще работали. Я был на корабле с Проулом, Броном, Айронхайдом и Рэтчетом, потому что хотел проследить за возвращением энергокубов с Земли лично. Там на нас напал Мегатрон. Он вряд ли ожидал увидеть меня, но удивления хватило ненадолго. Я не видел, как он убивал Брона, но я никогда не забуду, как Проул падал, из его рта текла жидкость и шел дым. Он был мертв еще до того, как коснулся пола.
Раньше я никогда не понимал этой человеческой фразы, но когда упал Проул, гнев ослепил меня. Я понял, что здесь и сейчас война должна закончиться для всех.
Я смутно помню саму битву – я не в состоянии запоминать их в деталях. Чаще всего сражение – это расплывшееся пятно, с того момента, когда меня втягивают в драку, и пока оно не закончится; этот раз не был исключением. Я подозреваю, что это – что-то вроде оцепенения, которым центральный процессор защищает меня – воина по необходимости, а не по собственному выбору. Я помню только свою ярость, и Рэтчета, и Айронхайда, которые делают все возможное. К счастью, дыра в обшивке корабля была небольшой, через нее не могло ворваться сразу много десептиконов. Это давало определенную свободу действий Рэтчету и Айронхайду для того, чтобы успеть нанести врагам как можно больше повреждений, пока я сражался с Мегатроном. Они тоже получали повреждения, в основном от одного из сикеров (я до сих пор не знаю, какого именно), но им удалось сразить нескольких десептиконов, когда я был занят.
Следующее отчетливое воспоминание: я смотрю на потолок корабля, десептиконы ушли. Видимо, прошло несколько часов после сражения; я понимал только то, что мне больно – очень больно. Серьезно раненый Рэтчет нависал надо мной, он пытался устранить самые тяжелые мои повреждения. Айронхайд докладывал о текущей ситуации, пытаясь таким образом удержать меня в сознании. Десептиконы отступили, некоторые, включая Мегатрона, едва функционировали, и наш корабль, порядком потрепанный в битве, медленно дрейфовал на полпути к Земле. Айронхайд уже послал сигнал бедствия на Землю, оттуда отправили еще один корабль, чтобы забрать нас на Кибертрон.
Ультра Магнус и Хот Род взошли на порт едва функционирующего корабля, чтобы помочь меня перенести. Я чувствовал, что боевая платформа уже отключилась, а Роллер висел на волоске, уровень энергии упал слишком низко, чтобы поддерживать нас троих. Сам я понимал, что умираю – но все остальные не могли с этим смириться. Я едва помню, как достал Матрицу Управления и передал ее Ультра Магнусу, чтобы он сберег ее, пока из наших рядов не выдвинется избранный. Потом моя оптика потемнела, и крики тех, кто не мог смириться с мой смертью, утихли.
Я очнулся в старой лаборатории Уилджека на Кибертроне, Арси и Рэтчет усердно трудились над ремонтом. Я не ожидал, что когда-нибудь смогу очнуться, и, должен признать, я был приятно удивлен. Я всегда был готов погибнуть на войне, но это не значит, что я хотел смерти.
Арси и Рэтчет чрезвычайно рисковали, отвозя меня сюда, пусть даже Айронхайд охранял безопасность лаборатории. Из тех обрывков, которые я сумел ухватить, я понял, что на лунную базу напали десептиконы, получившие задание скрываться, пока идет нападение на наш корабль-разведчик, идущий к Земле. Их целью было уничтожение нашей базы, потому что они решили, что меня привезли на ремонт туда. Но если хочешь спрятать что-то – спрячь это на виду, поэтому меня привезли прямо на Кибертрон, под их радары. Там, пока они меня чинили, я и узнал о судьбе Старскрима.
Удерживаясь от погружения в воспоминания, я посмотрел на изуродованную фигуру справа – он сидел, перезаряжаясь, напротив стены пещеры. Я все еще не мог осмыслить различие – я просто не мог свыкнуться с мыслью о том, насколько... маленьким он казался без крыльев. Потеря половины корпуса тоже не помогла, я уверен – но без обоих крыльев он казался особенно слабым и хрупким. Я знал, что он пока не до конца понял, чего лишился, и я боялся того дня, когда он поймет. Я слышал страшные истории о трансформерах, которые могли летать, но внезапно теряли эту способность: на войне или в результате несчастного случая. Обычно они не выдерживали, ломались, а Старскрим, благодаря Мегатрону, и без того был нестабилен.
Конечно, я был заинтригован, ведь мне перед отключением сказали, что мне удалось победить Мегатрона в той битве, и зная, что я забрал его с собой, я мог уйти с миром. Однако, когда во время ремонта мне сказали о судьбе Старскрима, пояснив, что Мегатрону как-то удалось выжить, заполучив новое тело и имя «Гальватрон», я почувствовал не то печаль, не то гнев, а может, и то, и другое. Тысячелетиями я твердо верил, что гибель Мегатрона, скорее всего, сгубит и войну. Я верил, что мне наконец-то удалось положить войне конец, когда мне сказали, что я одержал над ним победу. Я не могу описать... отчаяние – вот нужное слово – отчаяние, которое меня охватило, когда я узнал, что он все еще жив. Он мог называть себя Гальватроном, или еще как-нибудь – но он все равно был Мегатроном, моим смертельным врагом.
Узнав, что он убил Старскрима, бывшего его заместителем так много веков, я ужаснулся. Старскрим часто пытался расправиться с ним, но Мегатрон никогда не отвечал взаимностью – даже когда Старскрим попытался уничтожить Землю вместе с Мегатроном. После этого сикер исчез, но вскоре он вернулся невредимым – точно таким же, каким был до того, как Мегатрон добрался до него. Я никогда не пойму, почему – наверняка многие нюансы поведения десептиконов так и останутся для меня загадкой.
Так что, узнав о том, что Мегатрон наконец-то осуществил свои угрозы и покончил со Старскримом раз и навсегда, я ужаснулся. Рэтчет подтвердил, что я расслышал все правильно, хотя у меня не было причин переспрашивать. Старскрим устроил свою коронацию как нового вождя десептиконов, когда Мегатрон, – или Гальватрон, как он сам себя называет, появился в своем новом корпусе и убил бывшего заместителя.
Рэтчет и Арси почти закончили с самыми важными моментами ремонта, когда на всей планете взвыли сирены. Они, конечно, предположили, что это контратака автоботов, но у меня было ужасное ощущение, что это что-то худшее, и много худшее. Настояв на том, что я вполне могу двигаться сам, я отмахнулся от них обоих – как раз вовремя, чтобы услышать предупреждающий возглас Айронхайда. Я понял, что случилось нечто очень серьезное. Айронхайд не стал бы кричать просто так.
Гигантская фигура закрыла небо, и я клянусь, что она больше всего походила на трансформера посреди трансформации. Зазвучал чудовищный голос, сотрясающий каждую схему наших тел и каждую секцию вокруг нас. Громкий и тяжелый, он заглушал все, и казалось, будто сам Кибертрон дрожит от страха; я не мог понять почти ничего из сказанного, все что я разобрал – его имя.
Юникрон.
Несмотря на то, что я передал Матрицу Управления, и все они это видели; несмотря на то, что я больше не носил титул Прайма, – Арси, Айронхайд и Рэтчет все равно ждали моих указаний. Не так просто расстаться со старыми привычками. Как же мне было сказать им, что даже я не имел представления, что можно сделать с чем-то настолько огромным? Он был величиной с Кибертрон, если не больше – как можно сражаться с планетой?
Холодная смесь ярости и печали ворвалась в мой процессор, когда я посмотрел на небо и увидел осколки, разлетающиеся по космосу вместо лун, когда-то смотревших на Кибертрон. Лунных баз больше не было, и мои друзья на них, скорее всего, разделили их печальную участь. Артиллерия Кибертрона выжигала небо и десептиконы, наводнившие планету, пытались сражаться, но я знал, что их попытки бесполезны.
У меня не было выбора. Я повел своих к ближайшим спасательным капсулам. Кибертрон был покрыт сетью спасательных капсул для экстренных случаев – например, в случае аварии в лаборатории, когда требовалось временно эвакуироваться на другую секцию планеты. Поэтому я был уверен, что мы найдем станцию эвакуации неподалеку. Единственной проблемой было то, что капсулы были рассчитаны на двоих, максимум троих трансформеров, а нас было четверо. Против желания, мне пришлось отдать приказ разделиться, я назначил точкой встречи Землю. Даже спасательная капсула может проделать такой путь перед тем, как исчерпать ресурс.
Рэтчет и Айронхайд, хоть неохотно, но выполнили приказ и отправились на поиски капсулы, а мы с Арси направились в другую сторону. Мы не успели уйти далеко – земля под нами пошатнулась, выбрасывая нас вперед с оглушительным визгом. Осколки взметнулись вокруг, на краткий мир я упал и замер, прикрывая голову.
Мне придется признать, что я начал паниковать, когда посмотрел вверх, но не увидел неба – оно было закрыто ногой этого существа размером с планету, обосновавшегося позади нас. Невообразимо острые куски металла высовывались из земли во все стороны, два из них прокололи мне ногу, но мне еще повезло. Арси лежала позади, и осколок пронзил ее камеру искры. Как ни тяжело мне было видеть ее гибель, но она, по крайней мере, умерла быстро.
Я хотел бы оплакать ее смерть, но у меня не было времени. Если я не хотел разделить ее судьбу, я должен был сосредоточиться на эвакуации. Вытащив осколок, пронзивший мне ногу, я продолжил поиски спасательной капсулы. Я знал, что она должна быть близко, и мне было необходимо ее найти.
Тогда я и нашел его. Упавший напротив стены какого-то здания и забытый своими соратниками десептиконами – десептиконами, которыми он мечтал править, лежал Старскрим. У него недоставало левой руки, ноги и крыла, и левая сторона его корпуса была сожжена дотла. Сперва я печально подумал, что кто-то с таким духом и честолюбием был просто отброшен и забыт, десептиконы даже не проводили его в последний путь, как подобает. Он усердно служил им миллионы лет, и он заслуживал большего, чем быть забытым, словно устаревшая запчасть.
И во время этого момента задумчивости я заметил, что он еще жив.
Я не знаю, что именно подсказало мне это. Наверное, я увидел искру на поврежденной стороне, или судорожный рывок его руки. Как бы то ни было, это привлекло мое внимание, и я похромал в его сторону, чтобы убедиться, что мне не кажется. Он был, несомненно, еще жив, но находился в глубоком стазисе, или, как бы это назвали люди, в коме. Я и секунды не раздумывал, что делать – Арси была мертва, а Старскрим нет. Враг он или не враг, но я не собирался бросать его, чтобы его прикончила та ужасная штука, набросившаяся на нашу планету, – теперь, когда я был настолько близок к спасению.
Его небольшой корпус уместился в моих руках – теперь, без двух конечностей и крыла, я с легкостью мог нести его, даже несмотря на хромоту. Еще одна ужасающая конвульсия сотрясла планету, и у меня не хватило смелости на то, чтобы оглянуться и узнать, что произошло. Я обнаружил спасательную капсулу и побежал к ней так быстро, как только мог. Старскрима я оставил на полу, обещая устроить его поудобнее, если мы останемся живы, и почти запрыгнул в кресло управления, тут же щелкая переключателями. Планета, на которой мы находились, была сломлена и перемолота Юникроном, но нам удалось бежать.
После того, как Юникрон разделался с Кибертроном, он постарался проглотить каждый единичный корабль, болтавшийся в пространстве там, где когда-то парила наша родная планета. Спасательных капсул было намного больше, чем я мог представить – сотня или даже полторы, они пытались уйти во всех возможных направлениях. Я мог лишь надеяться, что среди избежавших голодных челюстей Юникрона были мои друзья.
Я не мог смотреть на это. Несмотря на отчаяние и страх за друзей, я сосредоточился на том, чтобы уйти в сторону от Юникрона, который нацелился на нас. Нам едва удалось спастись, и его крик разочарования так сильно сотряс корабль, что я на мгновение испугался, что он развалится на части. Когда колебания утихли, я разогнал спасательную капсулу до максимальной скорости, направляясь обратно к Земле.
Но на пути к Земле меня охватила паранойя. Пока я заботился о Старскриме, оценивая его повреждения, разочарованный рев Юникрона продолжал звучать в моей памяти, и у меня разыгралось воображение. Я стал думать о том, почему он так настойчиво пытался сожрать каждый корабль, как бы он ни был мал в сравнении с ним, и я боялся, что он выследит тех, кому удалось уйти. Я не мог ему позволить проследовать за нами к Земле, чтобы сожрать и эту планету. Я изменил курс и двинулся вглубь галактики.
Юникрон за нами не последовал, и только теперь я понимаю, что, возможно, последняя четверть века могла бы пройти по-другому, если бы я не позволил паранойе решать вместо меня. То, что наш корабль, предназначенный для коротких перелетов, как от Земли до Кибертрона, не развалился по дороге, было еще одним благословением Праймуса. Двадцать земных лет он вез меня и Старскрима через всю галактику, всего лишь несколько раз выходя из строя, но поломки легко подлежали ремонту. К сожалению, пока я наконец осознал, что Юникрон, десять лет следовавший за нами, нам больше не грозит, мы уже совершенно заблудились. Я не мог даже вернуться по собственным следам, так что следующие десять лет мы провели в попытке найти ориентиры, и разобраться, как далеко до Земли, посылая сигналы о помощи в пустоту в надежде, что хоть один будет услышан. Я даже не надеялся на то, что смогу сам найти дорогу – ведь корабль предназначался лишь для эвакуации. Наш сигнал будет плыть в космосе, но он слишком слаб и не факт, что его услышат.
Все это время Старскрим оставался в стазисе, и я пытался починить то, что мог. У меня нет медицинского образования. Все, что я умею делать – это ремонт на поле боя, а не замена недостающих конечностей, но я старался. Его жизнь была вне опасности, так что я сосредоточился на том, чтобы привести в порядок его ощущения, запаивая подтекающие шланги, искрящие кабели и отключая болевые рецепторы. Я говорил с ним во время работы – глупо, знаю, он не мог меня слышать, но все равно я чувствовал облегчение от того, что мне было с кем разговаривать. И это помогло мне сразу заметить, что у него серьезные проблемы.
Это началось просто как серая линия пепла, опоясывающая края его оторванных конечностей, и поначалу я не придал этому значения, думая, что от моего лечения у него просто отошла краска. Это не беспокоило меня до тех пор, пока я не стер серую пленку с одного края, и обратный край его недостающей руки осыпался как пыль, – тогда я понял, что это что-то очень серьезное.
Он гнил прямо на моих глазах. Машины не гниют, но я не знаю, как еще это назвать. Без доступа к медицинским базам данных я был не в состоянии понять причины и разобраться, как с этим бороться. Я перепробовал все, что только можно, но в течение первых десяти лет, пока мы убегали от Юникрона, – за десять лет до того, как я развернулся в поисках Земли – становилось все хуже и хуже. Некроз поглотил то немногое, что оставалось от его левой руки и ноги, проделав путь от плеч до тазового сочленения и оставив ожоги на его боку. Когда мне наконец удалось остановить это, воздухозаборник на левом плече наполовину исчез, оставив беззащитной поверхность его внутренних схем, и большую часть двигательного отсека поперек спины – тоже. Некроз переметнулся через его спину и поглотил правое крыло. Ремонту не подлежала лишь половина крыла, но мне пришлось удалить его целиком, чтобы задержать распространение некроза. У меня осталось достаточно свободного металла, чтобы прикрыть зияющую рану сзади, так, что его хотя бы можно было уложить на спину, не причиняя ему боли, но ужасная рана, извивающаяся вдоль левой стороны его корпуса, осталась на месте.
Его первая реакция на потерю обоих крыльев была намного лучше, чем я ожидал, но я знал, что это из-за слишком большого количества информации, которую я на него вывалил. Слишком многих ужасных новостей, ему потребуется некоторое время, чтобы все осознать. Я надеялся лишь на то, что некроз не начнется снова, как он пытался начаться незадолго до его пробуждения, от его корпуса осталось не так уж и много, и если он потеряет еще, это поставит под угрозу его жизнь. Да и процедура, которую я использовал, чтобы остановить некроз, была чрезвычайно рискованной, особенно теперь, когда мы были беззащитны на этой Праймусом забытой планете, без какого бы то ни было медицинского оборудования и контейнеров. В прошлый раз я думал, что убил его – и я не хотел бы снова испытать подобное.
– Вы, автоботы, не знаете, что пялиться нехорошо?
– Я не знал, что ты очнулся, – я чуть было не спросил, как он себя чувствует, но удержался. Скорее всего, на его месте я был бы таким же невыносимым, но у меня просто не было энергии, чтобы терпеть всю его язвительность и сарказм сегодня. Уж конечно, Старскрим прославился не приятными манерами. Так что я просто обратил его внимание на другой вопрос, который тоже меня беспокоил. – Тебе скоро потребуется пища.
Как и ожидалось, он покачал головой в знак отказа. Я не могу осуждать его за это – мне бы тоже не понравилось, если бы меня заставляли принимать этот отвратительный, токсичный энергон. К сожалению, он просто отказывался сотрудничать.
– Без энергии ты долго не протянешь. – Я настаивал, хотя и не говорил, что собираюсь делать. Каждый трансформер с исправным процессором знал, что отключаясь, мы не зарядимся – необходим энергон для поддержания сил. Он и без меня понимал это. На корабле я был в порядке, просто перезаряжаясь каждые несколько циклов – я почти не тратил энергию, но после аварии мне постоянно нужно было охотиться или еще как-то отгонять змей, и мне была нужна поддержка. Он был в порядке, пока пребывал в стазисе, но теперь, когда он очнулся и тратил энергию, ее было нужно возмещать.
И он не питался с тех пор, как очнулся примерно земную неделю назад.
– Я не собираюсь вливать в себя этот отвратительный шлак, – прохрипел он. – Если хочешь, можешь убивать им себя, но я отказываюсь. – Все, что я мог – это вздохнуть в ответ. Если бы я мог быть уверен в его безопасности, пока я бы искал другие источники энергии!
– Я скоро вернусь, – сказал я после минуты-другой молчания. Я поднял ружье и встал, намереваясь покинуть пещеру, чтобы добыть еще немного змей для сегодняшней дозы энергона, и некоторое время побыть одному. Очнувшийся Старскрим был ничуть не более приятной компанией, чем Старскрим в стазисе. Я, правда, и не ожидал ничего другого, но это не уменьшало разочарования. Я и сам не знал, чего я ждал.
– Возьми меня с собой.
Этого я не ожидал точно.
– Что? – На мгновение я уставился на него, думая, что я не расслышал. Он дерзко смотрел на меня, и красная оптика резала глаз в сумраке пещеры.
– Возьми меня с собой – возможно, я найду еще что-то, что ты мог бы использовать, – настаивал он. Я не сомневался и астросекунды, чтобы покачать головой в ответ.
– Нет, это слишком опасно. Эти твари быстры и многочисленны. У меня будут заняты обе руки. – Я знал, что ему не понравятся мои слова, но мне пришлось сказать, чтобы он больше не повторял попыток. – Если я понесу тебя, это замедлит меня, и, возможно, убьет нас обоих. Да, твой нуль-луч может работать, и я могу понять солдата, который не желает сидеть в заточении, но мне не нужны помехи, когда я стараюсь обеспечить твою безопасность.
Блеск в его глазах слегка разгорелся, и он стал еще настойчивей. – В противоположность тому, что ты обо мне слышал, автобот, – я терпеть не мог, как он произносил название знака, как будто бы оно было ругательством, – я не всю жизнь был солдатом. Я жил и до войны, и тогда я был ученым-исследователем. Я уже бывал в мирах, похожих на этот. Если здесь найдется еще что-то, что можно использовать, я увижу это до тебя.
Я не могу сказать, что удивило меня больше: то ли его готовность открыть мне свое прошлое, то ли тот факт, что он занимался еще чем-то, кроме битв. Я почувствовал себя слегка виноватым – ведь после стольких миллионов лет войн, я всегда считал, что все десептиконы были рождены солдатами и убийцами. Не однажды я думал, кем они были до войны. Глубоко внутри, я понимал, что это лишь предубеждение, которого лучше не испытывать, но я все равно в него верил. Хотя я и сам раньше был чем-то отличным от солдата, так что меня не должно было удивить его прошлое ученого.
Но я слишком давно был военным, а этот склад ума просто так не исчезает.
– Я все равно не могу рисковать, – сообщил я, игнорируя его намерение лопнуть от гнева, услышав отказ. – Если бы ты был в лучшей форме – может быть, но теперь я в ответе за тебя. Я бы не стал рисковать ни одним автоботом в такой ситуации.
– Прайм! – закричал он мне в спину, когда я снова отвернулся, чтобы выйти.
– Оптимус, – поправил его я. – Я больше не Прайм, так что ты мог бы прекратить, наконец, меня так называть, – мне не кажется, что я все еще заслуживаю этот титул, и у меня больше нет Матрицы Управления. Надеюсь, что она сейчас в надежных руках Ультра Магнуса, на Земле.
– Прайм!
Я проигнорировал его яростные крики и закатил камень на место, оставляя достаточно пространства, чтобы в пещеру проникал свет. Я не хотел, чтобы моя чрезмерная осторожность заставила его повредить себе, как в тот раз, когда он впервые остался один после пробуждения.
Я должен признать, что мне было очень интересно, почему темнота могла вызвать паническую атаку у кого-то настолько самоуверенного, как Старскрим. Мне было известно, что он весьма обидчив, и совсем не легок для анализа. По крайней мере, для моего анализа. Я покачал головой, решив пока не волноваться о нем, и сосредоточиться на более насущных задачах.
Каркас корабля стоял недалеко, оголенный до проводов и металлической рамы. Там было больше всего змей, они все еще трудились над тем немногим, что осталось от корабля, туда я и направлялся. Камни под моими шагами рассыпались облаком ржавой пыли. Солнца планеты болезненно светили на меня, так ярко отражаясь от рамы, что мне пришлось притушить работающую оптику, чтобы удержать яркость ниже болевого порога. Это было едва терпимо, но так было нужно, чтобы видеть змей, когда я найду их.
Нужно очень многое, чтобы заставить меня невзлюбить что-то, но эту планету я ненавидел. Мне пришлось отклониться от намеченной линии на моих скудных картах. Во время аварии, я послал один, последний сигнальный маяк в пустоту космоса. Я использовал все остатки энергии, чтобы сделать сигнал в несколько раз сильнее, чем все предыдущие, надеясь, что он преодолеет эту пустоту, и в конце концов будет услышан.
Оглядываясь назад, я понимаю, что мне следовало сберечь немного энергии для энергокубов, но тогда я не представлял, как сложно будет найти здесь подходящие источники энергии, и у меня не было достаточно времени для экспериментов перед тем, как змеи начали есть корабль. Эти грязные твари появились спустя цикл после аварии, без усилий проедая отверстия в обшивке. У меня еле хватило времени, чтобы забрать энергоконвертер и Старскрима до того, как змеи впились мне в ногу. Несколько штук успели вцепиться в меня ниже колен, пока я не взбежал вверх по обрыву, где они не могли так легко за мной следовать. К тому времени они были уже мертвы, но я слишком спешил, чтобы стряхивать их, и это оказалось к лучшему. Когда мы обосновались в пещере, я экспериментировал с ними и открыл, что из змеиной крови и внутренних органов можно вырабатывать энергон – спасибо химическому составу их тел.
В противоположность тому, что считал Старскрим, я знал, что этот энергон токсичен, как только сделал первый же куб. Я избегал питаться им чересчур долго – я был на грани деактивации от недостатка энергии спустя дюжину орнов после аварии, потому что не хотел принимать отраву. Но я знал, что мне придется, если мы оба хотим выдержать это суровое испытание. Единственный способ, каким я мог нейтрализовать токсины – это попробовать пропускать их через фильтры, когда я их принимаю, и промывать фильтры в скудном ручье неподалеку, когда охочусь.
Я вздрогнул и выстрелил себе в ногу, когда болезненный укус оторвал меня от раздумий. И если змеи, скользящие вдоль моего пути, были симптомом, то я был как никогда близок к краху. Мне было нужно немного, но пришлось расправиться со многими, чтобы просто уйти.
Я действительно ненавидел эту планету.
===========================================
Часть [1]
Часть [2]
Часть [3]
Часть [4]
Часть [5]
Бонусная глава "Маска Прайма"
Часть [6]
Часть [7]
Часть [8]